Клубные сны.
Этой ночью луна светит особенно ярко. В ее безучастном, холодном свете блестят мокрые от дождя крыши домов и темный асфальт, усеянный лужицами и лужами, каждая из которых похожа на каплю жидкой ртути; луна везде – она проникает не только через окна и прозрачные занавески, она просачивается даже сквозь стены унылых одинаковых как близнецы многоэтажек и будит в спящих в квартирах людях их самые зловещие инстинкты.
читать дальшеСегодняшняя ночь хороша, как никогда. И она знает это. Ведь именно в такие сырые лунные ночи, когда холодом пробирает до дрожи, та странная, всепоглощающая тоска, которая пробуждает ее каждый раз с наступлением темноты, хоть немного меркнет и отступает, уступая место другим чувствам. Более живым, более человеческим. Она подходит к окну и долго-долго смотрит на город, огни которого слепо мигают в пелене моросящего дождя.
Вечно обреченная, вечно одинокая и вечно свободная. Ночью она помнит и знает все. Утром же жизнь другая. Работа, яркая вереница событий и людей, друзья, чьи-то ненужные чувства – днем ее темная сторона души исчезает, чтобы воскреснуть в первую же секунду, когда солнечные лучи, наконец, померкнут, и им на смену придет тьма.
Она слишком красива, чтобы быть человеком. Пепельно-серебряные струящиеся волосы до пояса, тонкие губы, которые никогда не трогает улыбка, даже слабый ее промельк, болезненная бледность кожи и блестящие серые глаза, днем слишком обыкновенные, ночью слишком странные, завораживающие…
Натягивая на свою миниатюрную точеную фигурку короткое черное шелковое платье, она думает о том, сколько человеческих душ сегодня откроется ей. Ведь эта ночь так прекрасна…
Изящные шпильки, почти пустая сумочка, на дне которой кошелек, помада и крохотный мобильник, длинный кожаный плащ – и вот она уже на улице, там, под светом никогда не меркнущих звезд.
Небрежным взмахом руки она ловит такси и называет водителю адрес клуба. Сначала – в свой любимый. Туда, где всегда-всегда, независимо от времени года, дня недели и часа много людей с пустыми лицами, нервными, резкими жестами и потерявшими выражение глазами. У них нет душ, их украла ночь. Ночь, музыка, губительные, бессмысленные и затягивающие развлечения. Она любит подолгу сидеть там у барной стойки и смотреть сквозь их толпу. Для нее они серые, ничего не значащие тени – ведь только она одна может противиться власти ночи, а они все умерли когда-то давным-давно, когда еще в детстве первый раз попробовали наркотики или выпили свою первую каплю алкоголя.
Она выходит из такси и невольно ежится от холода. Эта ночь уж очень промозгла, но для нее - тем лучше. Вряд ли она надолго задержится в этом клубе, в городе слишком много подобных мест, а ее тоска будет гнать ее отовсюду, силясь удовлетворить свой тщетный, бесконечный поиск. Быть может, где-то есть такой же, как она… Тот, кто знает настоящую силу темного времени суток.
Она никогда не жалеет о том, что, просыпаясь, не помнит ничего. Ведь помни она хотя бы малую часть всего этого, она бы просто умерла долгим, невыразимо длинным солнечным днем в ожидании ночи. В ожидании тоски и того странного желания, от которого переворачивается все внутри, и ей кажется, что ноет каждая клеточка ее хрупкого тела.
Кивая охраннику, она скидывает в гардеробе свой плащ, отдает его в руки худой уставшей девушки с темными кругами под глазами от недосыпаний и проходит в клуб, сходу окунаясь в монотонную, электронную музыку. Она любит ритм этой музыки, любит ее за то, что она чем-то напоминает ее ночную тоску. Такая же пробирающая изнутри.
Клуб как всегда переполнен. Она разом встречается с взглядом множества пустых глаз, в которых отражаются огни танцпола. Люди ночи. Только бы найти среди них настоящего…
Она слегка откидывает голову назад, привычным движением поправляет свои серебристые тонкие волосы и вдруг ловит на себе голодный взгляд девушки, в одиночестве сидящей у стойки. “Что-то новенькое”, - с холодным удивлением думает она, и ее красивые губы слегка кривятся. Девушка у стойки упорно не сводит с нее глаз. Такая же жертва ночи, как и все они, причудливо извивающиеся на танцполе, потягивающие разноцветные коктейли из грациозных хайбол или просто сплетенные телами друг с другом, в надежде удовлетворить свои низменные желания. А ее страсть - другая… Гораздо более древняя и неутолимая – жажда ночи.
Она грациозно проходит сквозь толпу и садится у стойки, на свое излюбленное место, туда, откуда хорошо виден танцпол. Клабберы сегодня особенно оживлены, и, хотя они не знают всей красоты ночи, не способны ощутить ее в силу своей человеческой сущности, эти люди все же чувствуют что-то. Что-то, что тревожит их души.
Ее взгляд рассеянно скользит по их равнодушным лицам, не останавливаясь ни на ком больше двух секунд. Они всегда и везде те же. Они значат для нее не больше, чем капля дождя, этой ночью упавшая на ее щеку и застывшая там, как одинокая слеза.
- Что-нибудь сладкое…и покрепче, - тихо говорит она бармену, и тот понимающе кивает. Минута – и ее коктейль готов. Тонкие пальцы охватывают хайбол, а глаза, в этот момент похожие на потемневшее серебро, внимательно разглядывают разноцветные слои за стеклом. Первый – желтый. Наверно, апельсиновый сок. Второй – синий…
Чья-то ладонь сжимает ее плечо, и длинные, женские ногти впиваются в голую кожу. Ее пальцы едва заметно вздрагивают, она отставляет бокал и медленно оборачивается.
В зрачках девушки с голодными глазами клубные огни. Они блестят, переливаются, сливаются в единое целое и снова разделяются на сотню крошечных цветных пятнышек… Ее глаза отражают целый мир. Но у нее, как и у них всех, людей ночи, нет души.
- Ты что?
Ее голос как всегда безучастный, и в нем нет даже оттенка эмоций. Нет, она не бесчувственная. Просто разговаривая с этими человеческими тенями, она хочет быть равнодушной.
Девушка ничего не отвечает, и ее кроваво-красные с черным ободком ногти еще сильнее впиваются в ее кожу, словно в порыве судорожного отчаянья.
Она отлично знает, чего хочет эта девушка с взглядом, наполненным бессмысленной жаждой. Все их желания слишком легко прочесть на лице. Они всегда одинаково пошлые, грязные и тупые, такие, какими могут обладать только люди ночи.
С легкой брезгливостью поджимая свои безупречно-очерченные губы, она, с силой, которой, кажется, не может обладать такая миниатюрная девушка, сжимает запястье настойчивой незнакомки и убирает ее руку со своего плеча, так резко, будто ее коснулось что-то отвратительное.
- Иди домой, - говорит она, глядя в расширенные, видимо под действием допинга, зрачки девушки, - он ждет тебя там. Он волнуется. Ты для него целый мир и…это, наверно, любовь.
- Что?! – голос девушки хриплый и дрожащий, - что?!! Откуда…ты…откуда ты знаешь?!
- Уходи, - коротко отвечает она и поворачивается к девушке спиной. Та больше никогда не потревожит ее. Обычная наркоманка. Как-то очень скучно, но она верит в магию этой ночи… Ведь воздух сегодня такой холодный, а луна полная, бледно-желтая, и ее свет проникает всюду. Даже в заблудшие человеческие души…
Коктейль оказывается до противного сладким, но она даже не успевает распробовать его вкус, как кто-то снова нарушает ее одиночество. На этот раз голос мужской и он немного нерешительно говорит:
- Привет.
Она пружинисто разворачивается, и ее серебряные волосы вспышкой сверкают в полутьме клуба. Потревоживший ее – молодой симпатичный парень с мелированными короткими волосами, выразительными темными глазами и красивыми чувственными губами. Он еще совсем мальчик. Быть может, ему даже нет восемнадцати… Она спокойно изучает его губы, помешивая соломинкой свой недопитый коктейль, и не торопится с ответом. Взгляд ее серых глаз слишком пронзителен, и смелый мальчик не выдерживает его, и она даже подмечает, как вспыхивают его щеки.
- Просто я…подумал, что такая красивая девушка не должна быть одна…
“И решил составить ей компанию? Как мило”. Ее глаза слегка сужаются. Он не такой, как они все. Он не тень, и она, как ни старается, не видит, что там у него внутри. Его душу еще не поглотила ночь. Это редко, но совсем не странно. И причин на это несколько…
- Ты здесь в первый раз?
Его длинные ресницы взлетают вверх, смешным, почти детским жестом.
- Нет. Я тут почти каждую ночь…
- Любопытно, - отзывается она, но ее голос так же равнодушен, как и обычно. Внешне он так похож на человека ночи, такой же приторно-слащавый, примодненный и яркий. Он, как и все бездушные, старается выделиться из толпы, но при всем при этом его глаза не пустые. В них жизнь…
Тоска вдруг скручивает ее внутренности, рвет ее изнутри, и она невольно закусывает губу. Он обычный. Самый обычный - этот мальчик. Разве что молодой очень. У нее начинает кружиться голова, и она в первый раз за всю свою долгую жизнь ночью хочет в постель. Закрыть глаза, свернуться калачиком, положить щеку на теплую подушку…И уснуть.
- Я тебя здесь часто вижу, просто раньше боялся подойти, - признается ей парень, стеснительно улыбаясь. Она скептически поднимает брови:
- Я что, такая страшная?
- Нет…просто я…, - парень вдруг замолкает, глядя куда-то в сторону. Отражение огней клуба появляется в его глазах, и ей становится страшно. Она хватает его за плечо и, резко разворачивая к себе, смотрит в его темные зрачки. Они снова живые…
- Сколько тебе лет? – поспешно спрашивает она, пытаясь за этим вопросом скрыть тревогу. Эта ночь, тоска, которая почему-то особенно сильно рвет ее изнутри, этот странный мальчик…
- Мне? – он немного краснеет, - восемнадцать…уже исполнилось.
Он сам невольно смеется своему стеснению, но линия ее тонких губ все так же сурово сжата, а в прозрачно-серых глазах холод. Да, скорей всего это возраст… Просто он слишком молодой, чтобы отдать душу ночи, клубу и бессмысленно-вечному прожиганию жизни…Но это ненадолго.
- Почему ты никогда не улыбаешься? – в голосе парня какие-то непонятные нотки, и что-то начинает щемить у нее в груди. Жажда ночи отходит куда-то на второй план, и она чувствует горечь. Запив это чувство сладким коктейлем, она тихо поясняет:
- Я не умею.
- Как это не умеешь?
- Не знаю…Никогда не делала этого, - спокойно отзывается она, потягивая цветные слои сока и алкоголя сквозь тонкую соломинку, - ни разу в жизни не улыбалась.
Ресницы парня снова взметаются вверх, он ошарашенно смотрит на нее, а она в ответ невозмутимо изучает его лицо так, что он, в конце концов, смущается и отводит глаза.
- А знаешь…, - почти беззвучно признается он, и она читает смысл его слов по его красивым губам, - утром…когда взойдет солнце, я не буду помнить ничего о сегодняшней ночи… Так бывает всегда.
Ее изящные пальцы так сильно сжимают хайболу, что по стеклу вдруг начинают бежать трещинки. Но на ее лице никаких чувств, а глаза лишены выражения.
- Я скоро вернусь, - обещает она и быстро встает со стула. Парень даже не успевает ничего сделать, чтобы ее остановить, и она исчезает где-то в толпе.
Внутри у нее смятение. Когда она протягивает девушке в гардеробе номерок, ее аристократические, бледные пальцы дрожат мелкой дрожью. Бежать… Только куда? В первый раз в жизни она в растерянности, и ей нравится это чувство. Если он такой же…
Она накидывает на себя плащ. Улица, яркие звезды, полная, желтая луна, слегка затянутая туманом, ледяной, обжигающий легкие воздух… Она уходит все дальше и дальше от клуба, ощущая судорожно биение своего сердца. Неужели ее поиску суждено было когда-то закончиться? Она внезапно останавливается и, откидывая голову назад, негромко, но искренне смеется своим глупым беспорядочным мыслям.
Она ведь обманула этого странного парня. Она умеет улыбаться, но только тогда, когда рядом нет никого, кто бы мог увидеть ее улыбку.
Шпильки почти до крови натерли босые ноги. Она тихо ругается про себя, расстегивая серебристые ремешки, и через секунду ее босые ноги ступают на грязный, мокрый асфальт. Неся шпильки в руках, она уже не спеша идет дальше, задумчиво улыбаясь горящим фонарям, мгле ночи и луне, висящей в черном небе.
Тоски и жажды больше нет. Одиночества тоже. Есть только предвкушение. Предвкушение чего-то прекрасного. И она уже не боится того, что утром забудет все. Что они вместе забудут сегодняшнюю ночь…
Завтрашний день померкнет с заходом солнца, и она снова наденет свое шелковое платье и поедет в этот клуб. Ночь снова будет очаровательно холодной, луна - яркой, а жажда - особенно сильной… И с ней снова будет он. Этот смешной мальчик с длинными, почти девичьими ресницами, темными глазами и чувственными губами…
И пусть ей за 25, а ему только 18… У них впереди долгая-долгая вечность. А за вечность ведь много чего может случиться…