Толерантными были автомобильная сигнализация, зонт и будильник.
А вот боксёрская груша, перила и унитаз, толерантными не были никогда, потому что их всегда напрямую касалось то, что и косвенно коснётся не каждого.
Так и жил Свинарский среди этого, ругая по толерантному изнеженный унитаз, за которым в душе всё же признавал пролетарское происхождение и его естественную надобность.
Однажды толерантные и не очень предметы обиделись на Свинарского за его неправильный русский и решили ему отомстить. Автомобильная сигнализация не сработала, будильник не разбудил, а зонт с унитазом тупо сломались.
Ну и нафиг - сказал Свинарский и вышел на улицу в одних трусах.
В психиатрической больнице он рассказал эту историю врачам, но ему не поверили. Одиночество и человеческое непонимание загнали его в тупик, но он сдерживал себя от того, чтобы заговорить с земленным горшком.
Время шло, врачи не слушали его, а унитаз предательски молчал. Свинарский
рассчитывал на стулья но в больнице их не держали ещё с советских времён , а стены там были такие мягкие, что напоминали ненавистную ему, по буржуйски перенабитую подушку.
Корчась от введённых препаратов Свинарский повис на корнизе.
Икея!- Кричал Свинарский свесив ноги с шестого этажа и махая флажком Макдональдаса.