"Она была смирной покорной Верной Легкой немой обедненной Моими мечтами"
Смутно-наркоманское...
читать дальшеЕлена стояла перед воротами школы, ожидая, когда её учеников запустят в автобусы и повезут домой. В одном из этих автобусов уехать планировала и сама Елена. Работа в престижной частной школе выматывает, подумала она, - за день выкрашенные дорогой краской стены и лица учениц начинали вызывать раздражённое головокружение.
Школа была двухэтажным зданием примерно тридцатилетней давности. Никаких излишеств или изысков в постройке Елена никогда не обнаруживала: все помещения были лаконично подстроены под жизнь детского сада, в расчёте на который здание строилось. В данный момент в школе не было ни одного свободного угла, везде стояли парты, за которыми сидели хамоватые принцы и принцессы в эксклюзивных джинсах. За рабочий день Елене едва удавалось просидеть в одиночестве минут 10, в остальное время вокруг были люди.
И даже сейчас, по окончании рабочего дня, привычно взволнованные учителя разнимали своих подопечных, внушая им стремление мирно отправиться по домам.
Елене не хотелось думать о том, что и она должна утихомирить троих оставшихся учеников, чтобы они не смущали своим поведением собственноручно приезжающих за своими детьми родителей. Она вышла за решетчатый забор и приблизилась к автобусу. Мимо неё прошёл ночной сторож – неожиданно молодой человек, неопрятно одетый, остроносый, смуглый, повадками похожий на типичного книжно-киношного цыгана. Елена часто видела его издалека; поскольку охрана в шесть вечера отправлялась по маршруту развозить детей, сторож выходил на работу незадолго до разъезда.
Проходя мимо женщины, «цыган» усмехнулся и показал на небо. Проследив взглядом за его рукой, Елена увидела лишь точёные ветки старых тополей, увешанные гроздьями притихших ворон. Небо было спокойным, ровно серым, чёрные силуэты птиц – успокаивающими. Елена отрешённо застыла, глядя вверх. Она смотрела на ажурные просветы между ветками и не могла отвести взгляд. Тополя покачивались, издавая глубокий старческий скрип. В какой-то момент подумалось, что в непрерывном детском гомоне, урчании разогревающихся двигателей и переговорах старших разобрать эти звуки невозможно… Удивившись этой мысли, Елена опустила глаза. Мимо неё медленно проплывали в вязкой тишине школьные автобусы. Невыразительные белые лица детей в окнах были неподвижны.
Сбросить оцепенение Елене удалось лишь когда обе машины скрылись за поворотом. Женщина осталась растерянно стоять у школьного забора. В заливших пространство сумерках потянуло холодным ветром, птицы посрывались с веток и молча ушли в небо. Вокруг не было ни души.
Вздохнув, и всё ещё не понимая толком, что произошло, Елена попыталась взять себя в руки и оценить ситуацию. Школа находилась на окраине города в парковой зоне, уже несколько лет как заброшенной. Идти на остановку мимо неприглядных частных построек и темнеющих аллей не хотелось, поэтому Елена решила вернуться в школу и вызвать такси.
Калитка оказалась открытой настежь. Женщина почувствовала всплеск давно копившегося раздражения. «Мало того, что я застряла на ночь глядя в этих дебрях, скоро некормленая семья с непривычки поднимет шум… Так ещё и после выходных придётся выяснять с начальством, почему напичканное дорогущей аппаратурой здание не охраняется должным образом!» Она резко дёрнула металлическую ручку, прикрывая калитку за собой, и решительно двинулась вперёд. Чувство необходимости высказать сторожу недовольство его небрежностью вытеснило испуг и осторожность. Елена быстрым шагом прошла через аллею в школьном сквере, пересекла спортивную площадку и, поднявшись по ступенькам, вошла в неосвещённое здание.
Не пытаясь найти в небольшом холле выключатель, наощупь повернула направо и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась учительская. Рука скользнула по стене, задев что-то мохнатое и тёплое. От неожиданности Елена отшатнулась в сторону и остановилась, прислушиваясь к ветру снаружи и пытаясь унять стук крови в голове. «Кошка, просто кошка», - повторяла она, пытаясь отогнать мысль о том, как животное могло оказаться на уровне в почти половину человеческого роста. Идти дальше вдруг стало боязно, кроме того, в школе царила абсолютная тишина: никаких признаков присутствия сторожа или хотябы той самой кошки, хотя с последней Елене совсем не хотелось сталкиваться вновь.
«У сторожа должна быть каморка, - мелькнуло в голове, - с уютным диваном или хотябы раскладушкой, минимальными удобствами и прочим. В конце концов, у него должен гореть свет!» Чувствуя, как от недоброго предчувствия подрагивают ноги, она двинулась вперёд, не совсем уверенная в выбранном направлении. Путь от поворота в коридор до лестничной клетки показался непривычно долгим. Женщина постоянно останавливалась, прислушиваясь, пытаясь уловить звуки работающего радио или магнитофона… или хотябы звук шагов, обозначивший бы присутствие в затихшем здании человека.
Подъём по лестнице также занял много времени: помня неожиданное появление кошки и нервно подгибающиеся колени, Елена старалась не прикасаться ни к стене, ни к поручню. Так, нащупывая ногой ступеньку за ступенькой, она поднялась на второй этаж и застыла перед запертой дверью учительской. «Стратегически важный объект,- она горько усмехнулась,- компьютер, телефон и кипа журналов должны храниться под замком. Чёрт!»
- Ау-у-у! – неожиданно для себя Елена развернулась к исполосованному тусклыми отсветами из окон чёрному коридору, - Есть тут кто живой?
Где-то в глубине коридора послышался шаркающий звук. Не помня себя от смеси злости и страха, женщина ринулась вперёд. «Ещё… не хватало… трусить, как безмозглой… девчонке, - чеканила она себе на каждый торопливый шаг, - кроме сторожа… здесь никого… не может…быть…. Вот до него я сейчас и доберусь!» Последний шаг до поворота она сделала решительно и резко, тут же натолкнувшись на остроносого молодого человека, который, улыбаясь, посветил ей в лицо небольшим фонариком.
- Заблудились? – вопрос прозвучал насмешливо и неуместно. Елена раздражённо тряхнула головой.
- Если бы вы потрудились оставить свет хоть где-нибудь, этого бы не произошло!
- Я прекрасно ориентируюсь в этом здании, а излишний свет меня раздражает. Если бы я мог подумать, что вам захочется здесь побродить, оставил бы включённой каждую лампочку! – с лица «цыгана» не сходила довольная улыбка. – Что случилось?
- Ничего особенного, я просто… - Елена запнулась. Действительно, как объяснить человеку, что ты опоздала на автобус, хотя вышла к его двери первой?
- Я просто не успела на автобус! - выпалила она с вызовом, - так вышло и я не собираюсь ничего объяснять.
Лицо «цыгана» не изменилось. Всё так же довольно улыбаясь он вытянул шею и посмотрел по сторонам.
- Отстали так отстали. Зря тут ничего не происходит. Раз уж вы остались погостить, будет вам экскурсия, - он довольно пощёлкал фонариком.
Елена непонимающе уставилась на сторожа. «Он не в себе, это очевидно… Нужно быть осторожнее», - она медленно и мягко заговорила, подбирая слова:
- Меня очень ждут. Мне надо торопиться. Откройте мне, пожалуйста, дверь. В учительскую. Я сделаю один звонок… по городу… - задумавшись, она добавила для надёжности, - мужу. Он приедет за мной, и вы сможете продолжать выполнять свою работу дальше.
«Ну её, эту калитку, - мелькнуло в голове, - начальство разберётся, а мне бы просто выбраться отсюда.»
Сторож внимательно посмотрел на женщину, и его лицо приняло озабоченное выражение. Словно разговаривая с самим собой, он пробубнил:
- Могу представить, как трудно это понять, но я только закрываю двери. Или впускаю. Гостей. Не могу открыть и выпустить не могу. Да и зачем? Вся ночь впереди, такое нечасто бывает.
Он резко дёрнул головой и заговорил громким взволнованным шёпотом:
- Вам здесь понравится, правда. Уж мне-то можете поверить!
Окончательно убедившись в невменяемости стоящего перед ней человека, Елена попятилась и рывками, спотыкаясь в темноте, побежала обратно по коридору. Маршрут от школы до остановки всплыл перед глазами и показался теперь простым и безопасным.
Фонарик сзади погас.
- Эй, дамочка! – голос казался немного обиженным, - Я бы не советовал вам бегать здесь без хорошей компании, так и заплутать недолго!
«Бред, - Елена перешла на быстрый шаг, подозревая, что лестница недалеко, - в этой школе заблудиться невозможно…»
Неожиданно она натолкнулась на поручень, и тут везде вспыхнул свет.
Женщина стояла на пролёте широкой лестницы, разделяющейся на два потока ступенек; изящными полукружьями она спускалась вниз, где на месте первого этажа с его скромным холлом и тесными коридорами раскинулся огромный зал. Елена оторопело подняла глаза и увидела, что ещё два таких лестничных потока устремляются вверх – к несуществующему третьему этажу. Елена притронулась дрожащей рукой к внушительному, вероятно мраморному, парапету. Камень был холодный и гладкий, его матовому блеску вторили отполированные ступени и выложенный узорными плитами пол зала внизу. Не зная, что и думать, женщина беспомощно озиралась в поисках источника света, когда рядом возник сторож с неизменной ухмылкой на лице.
- Нравится? – удовлетворённо хмыкнул он, - Я сам долго привыкал к местной гигантомании. Это, между прочим, непросто! – он гордо задрал голову, - воон туда я забрался только через полгода гуляний понизу…
«Цыган» указал пальцем вверх, где лестница на третьем этаже снова сливалась воедино.
Елена почувствовала слабость в ногах. «Чертовщина какая-то… Глупая и бессмысленная…» Не отводя глаз от открывшейся панорамы, она сипло спросила:
- Где я? Вы можете просто ответить, где я?
- Вероятно там, где вам хотелось бы остаться. Я, конечно, не учёный и в чужие мозги лезть не стану. Могу сказать одно: вы остались, и это главное! Важнее и быть не может, - он снова забубнил, - тем более ночь на дворе, везде темно, а здесь…
Он опять расцвёл в улыбке.
- Здесь вас ждёт масса важных вещей! Скажу по секрету, за любым углом вы можете встретить что угодно, даже того, с кем давненько не виделись – себя! Разве один неприготовленный ужин для прожорливого семейства того не стоит?
Елена судорожно вздохнула и повернулась к нему.
- Покажите мне, где выход! Я вас умоляю, выпустите меня отсюда! Я не хочу, не могу ни на что смотреть, я устала, меня ждут дома, волнуются…
Лицо «цыгана» попыталось изобразить сочувствие, но он всё так же улыбался.
- Здесь вам нечего бояться. Даже себя, я думаю, - он подмигнул, - а насчёт выхода могу вас огорчить – двери заперты и я, как уже предупреждал, открыть их не могу. Ну же, не падайте духом!
Он схватил женщину за руку и легонько потянул за собой на лестницу. Путаясь в собственных ногах, Елена послушно ступила на ступеньки.
- Пожалуйста… Отпустите меня, я…
Не слушая её, сторож самозабвенно продолжал:
- Зачем эта лестница, откуда, никому не известно. Я очень надеюсь, что вам сегодня удастся убедиться в её бесполезности…
- Мне надо домой…
- И чего вы там не видели? А здесь, поговаривают, бродит некая Белая пани… Вот только что она тут делает, мне не понятно, да и не встречал я её ни разу. Вы не представляете пока, насколько увлекательны здешние истории!
Женщина всхлипнула.
- Вот вам платок. Извините, не слишком свежий, но мне далеко не каждую ночь приходится утирать слёзы отчаянья, - он беззаботно засмеялся, минуя последнюю ступеньку лестницы.
- Здесь происходило и происходит масса забавного, это ведь Школа, вы не забыли? Вон там, в дальнем коридоре, поговаривают (а у нас многие только и умеют, что рассказывать), была убита старушка-вахтёрша. Внушительной комплекции, надо сказать, была женщина, и никто её не любил. Взяли ножницы и – чик! – головы как не бывало!
Елена зажмурилась.
- Бред… господи… покажите мне выход отсюда! Я заплачу вам… или мне придётся пожаловаться начальству…
- Я бы с удовольствием послушал, что вы им расскажете, - «цыган» расцвёл, - но это потом, а сейчас мы проходим мимо той самой входной двери…
Он остановился, с некоторым умилением наблюдая за тем, как Елена, добежав до массивных створок, пытается их открыть.
- Ох и непросто мне с вами, честное слово! Повторяю – это входная дверь, через неё сюда заходят. А выход у каждого свой, его ещё найти нужно!
Он осторожно взял женщину за локоть.
- Пойдёмте, это бесполезно.
От входной двери было видно весь обновившийся холл. Он был обставлен в стиле древнего замка: от узорчатой мебели и до потемневших гобеленовых занавесок всё было подобрано аккуратно, но, казалось, без особого блеска или энтузиазма. Словно владельцу было необходимо заставить зал мебелью, прикрыть стены, и он разместил здесь всё, что имелось на складе, а содержимое склада, в свою очередь, оказалось весьма кстати сочетаемо. Сухо и геометрически расставленное убранство дополняли несколько пустых рам на стенах и два тёмных коридора, расходящихся по разные стороны от двери. Прямо Елена смогла рассмотреть только полузатененную коллонаду, за которой скрывалась ещё одна дверь.
Дав женщине осмотреться, сторож настойчиво подёргал её за рукав.
- Ну не красота ли? Успокойтесь, не надо паники, я терпеть не могу слёзы, тем более, когда на них расходуется время. У нас сегодня ещё гости, если так будет продолжаться, мне придётся оставить вас раньше времени – и попробуйте только заплутать!
Он аккуратно подтолкнул Елену к темному коридору справа от двери. Женщина неловко двинулась вперёд. Чувствуя нарастающее безразличие, она двигалась в заданном направлении, пока сторож воодушевлённо продолжал:
- Если бы у вас было желание и возможность, и вы взглянули бы вверх, то могли бы обнаружить замечательную лепнину в виде детских мордашек. Они неповторимы и при этом, поговаривают, в точности повторяют души местных обитателей. Какова тавтология!
Елена медленно продвигалась дальше, пытаясь не слушать его болтовню, когда здание внезапно завибрировало, издавая низкий, давящий гул. Женщина вздрогнула, «цыган» в полутьме встрепенулся.
- А вот и гости! – провозгласил он, - я вас предупреждал, так что дальше вы пойдёте одна. Настоятельно рекомендую не стоять на месте и искать выход, это в ваших интересах.
И уже дойдя до освещённого входа в зал, он крикнул:
- Не бойтесь потерянного класса, когда на него наткнётесь! Они совершенно безвредны!
На миг его фигура заслонила свет, льющийся из зала, и женщина отчаянно ринулась обратно. Едва достигнув дверного проёма, она услышала звук открывающейся двери и перед её глазами в зал проплыла бесформенная полупрозрачная масса. Она разделилась на десятки сгустков, которые резко разлетелись в разных направлениях. Два сгустка миновали Елену и исчезли в глубине коридора, оставив впечатление о двух серых безглазых лицах.
Женщина стояла неподвижно, вслушиваясь в тишину. Спустя некоторое время она заставила себя сделать несколько шагов и заглянуть в зал. Никаких следов сторожа в зале не было, и Елена попыталась успокоиться. Возвращаться в коридор, в котором скрылись тени, не хотелось. Вспомнив слова сторожа о «своём собственном выходе», Елена решила подняться на второй этаж и найти там ту лестницу, по которой она поднялась в самом начале, и дверь, через которую вошла в здание.
Крадучись, она миновала холл и начала подниматься по лестнице. Ступеньки под ногами скользили, словно их отполировали сотни прошедших здесь ног. Свет, источник которого Елена так и не смогла увидеть, потускнел и погас. «За ненадобностью», - усмехнулась она и продолжила подъём. Вдруг рука коснулась чего-то лохматого и тёплого, и Елена застыла, вглядываясь в черноту перед собой. Впереди кто-то бежал с сухим дробным топотом. Звук удалялся. Дрожа, Елена двинулась вперёд. Достигнув пролёта второго этажа, она подошла к парапету, с которого впервые увидела зал и застыла, глядя на светящийся силуэт внизу. Нечто, подозрительно напоминающее привидение в общепризнанном его представлении слегка колыхалось на нижних ступеньках, не двигаясь с места.
Не помня себя от страха, Елена бросилась в ближайший из боковых коридоров. Пробежав несколько метров, она остановилась и застыла на месте. Вокруг была непроглядная тьма, невозможно было определить даже, с какой стороны она пришла и куда двигалась. Обессилевшая женщина, помня о местных мохнатых обитателях и стараясь не прислоняться к стенам, наобум двинулась вперёд. Очень быстро она наткнулась на стену, покрытую бархатистыми обоями, и была вынуждена двигаться вдоль неё. Насколько раз её руки натыкались на двери, и Елена, поначалу застыв на месте, торопливо миновала их, даже не думая открывать.
Прошло некоторое время, а коридор всё продолжался. Нащупывая закрытые двери, Елена устала их считать и сбилась; поначалу она начала набирать скорость и двигалась всё быстрее, осмелев и без остановок минуя дверные ручки, потом устала и всё чаще замирала у каждой обнаруженной двери. Наконец она решилась. Добравшись до первого попавшегося дверного проёма, женщина осторожно надавила на ручку и попыталась толкнуть дверь. Ручка не поддалась, дверь осталась на месте. Тогда она попыталась ощупать дверь по периметру. Казалось, между дверью и косяком нет даже щели; Елена медленно опустилась на колени и попыталась нащупать порог. Внизу пол, изгибаясь резным плинтусом, плавно переходил в дверь. Задержав дыхание, женщина снова взялась за изогнутую ручку. Она не двигалась ни в одном направлении, словно была впаяна в дверь-стену.
Стараясь не паниковать, Елена пошла вдоль стены, уже не зная, в каком направлении движется – дальше от лестницы или обратно. Она лихорадочно нащупывала двери и всем телом наваливалась на неподвижные ручки. Наклонившись и проведя рукой там, где каждая дверь сливалась со стеной, женщина устало выпрямлялась и продолжала движение – до следующей ниши.
Когда она уже смирилась с мыслью, что стена сплошная, очередная ручка под её давлением скользнула вниз, дверь подалась внутрь, и женщина резко ввалилась в открывшееся помещение. Перед ней был обширный класс с тремя рядами парт, первые из которых освещались мутными светильниками, а задние терялись в темноте. В противоположной стене было большое окно, за которым в тусклом свете виднелась стена с причудливой лепниной. Елена застыла. За партами сидели исхудавшие, похожие друг на друга, дети с серыми лицами и все как один неподвижно смотрели на неё. Перед каждым лежала закрытая толстая книга, освещённая отдельной лампой.
- Как это понимать? Вы снова опоздали, - перед испуганной женщиной возник маленький сухопарый человек с неестественно длинным носом. Он важно заложил руки за спину и продолжал:
- Каждое опоздание является провинностью, подлежащей строжайшему наказанию! Неуважение Устава Школы не может быть проигнорировано!
Дети синхронно открыли рты, и по помещению пронёсся нарастающий шелест:
- Из-за тебя мы отстали… Из-за тебя потерялись… Это твоя вина!
Они одновременно встали, женщина попятилась к двери.
- Путь, по которому вы пришли, не всегда годится для того, чтобы привести вас назад! – прищурившись, человек шагнул вперёд, - Кара настигает даже тогда, когда провинность забыта!
Боясь повернуться к ним спиной, Елена лихорадочно нащупывала дверную ручку, ладони скользили по чему-то гладкому и холодному. Обернувшись, она обнаружила за спиной такое же окно, что и в противоположной стене класса. Двери не было. В ужасе прижавшись к стеклу женщина увидела за стеклом серую бархатистую стену с деревянными панелями, украшенными детскими головками. Панели располагались с правой стороны и тянулись вертикально откуда-то снизу и терялись далеко вверху. Справа, где заканчивались панели, виднелся пол коридора. Машинально переведя взгляд влево, Елена обнаружила потолок, украшенный лепниной.
В отчаяньи оглянувшись на неподвижно застывших детей, она снова вжалась в стекло, пытаясь разглядеть, чем заканчивается уходящий вниз коридор. Сразу за окном начиналась отвесная стена, колодцем спускающаяся вниз без единого выступа. Елена снова повернулась к классу. Дети вместе с учителем в упор бесстрастно смотрели на неё, не предпринимая ни единого действия. В последнем освещённом ряду женщина увидела пустую парту с такой же лампой, как и у всех детей. Стул был гостеприимно отодвинут.
- Пройдите на своё место! – властно бросил человек. Дети, оставаясь неподвижными, протянули руки, неестественно выгнув их и указывая на парту. Елена, колеблясь, застыла на месте. В тусклом свете светильника виднелись очертания двери в противоположной стене – как раз за свободной партой. Пытаясь не вызывать подозрения, женщина покорно двинулась к столу, просчитывая в уме расстояние до двери. Не поднимая головы, она проходила мимо неподвижных фигур. Казалось, от каждого движения воздуха пепельная кожа детей начинала осыпаться мелкой серой пылью. Когда Елена миновала первую парту, стоявшие за ней фигуры одинаково повернулись ей вслед, не сводя с неё глаз и не опуская рук. То же произошло со всеми последующими партами. Чувствуя на себе немигающие взгляды, женщина не выдержала и на половине дороги резко бросилась вперёд. Словно ожидая этого, серые фигуры взмыли вверх и, оставляя за собой полупрозрачный шлейф, направились за ней.
Дверь поддалась без усилий, и Елена оказалась в узком освещённом коридоре. Свет исходил от лепных детских голов, двумя ровными рядами опоясывающих стены. Пытаясь не смотреть на их шевелящиеся губы, женщина устремилась по коридору. Сзади слышался непрерывный шелест, словно ветер подгонял сухую листву. Неожиданно коридор разветвился в противоположные стороны, образуя ещё два коридора. Левый оказался полностью неосвещённым и Елена, недолго думая, повернула вслед за светом направо. Шелест сзади не отставал и не усиливался. Несколько раз она оборачивалась, силясь увидеть преследователей, но сзади никого не было, кроме неслышно говорящих светильников.
Завернув в очередной раз за угол, Елена застыла. Навстречу медленно двигалась широкая бочкообразная женская фигура в бордовом, едва затянутом на месте талии шерстяном платье. Несмотря на полное отсутствие головы или хотябы шеи, шла она ровно, постепенно приближаясь к онемевшей женщине. Та, шатаясь, неуклюже развернулась и, натолкнувшись на стену, побрела назад.
Шуршание теперь исходило отовсюду вокруг, в глазах мелькали чёрные бесплотные лохмотья. На подгибающихся ногах, стараясь побороть головокружение и нарастающую апатию, женщина продолжала двигаться вперёд. Как в тумане, мимо проплыл основной коридор, впереди чернел узкий проход. Борясь с неожиданно навалившейся усталостью, Елена заставляла себя идти дальше. Голова наливалась тяжестью, но стоило закрыть глаза, как чёрные сгустки, казалось, начинали проходить сквозь голову, каждый раз вызывая приступ слабости.
«Здесь нет выхода, - в голове из ниоткуда возникла мысль, - Это место не существует, и выход из него – тоже. Ничто не может закончиться, так же как не может начаться. Если ты попала сюда, значит, и ты не существуешь; куда пустота может направляться? Кто может ждать то, чего нет? Вернись к нам!» Зажав уши руками, Елена прислонилась к стене и обернулась. В коридоре сплошными рядами стояли дети с пепельными, ничего не выражающими лицами. В загустевшей темноте от них исходило лёгкое свечение. Они, как один, протягивали к ней руки.
«Ну уж нет!» - женщина резко дёрнулась и тяжело побежала дальше. Чувствуя, как голова проясняется, она миновала очередной поворот. Все звуки сзади утихли, стало совсем тихо и темно, только впереди в стене виднелся светлый прямоугольник. Крадучись, Елена приблизилась к нему. Это было окно, за которым виднелся точно такой же коридор, освещённый детскими головами, как тот, из которого она вышла, только обивка стен была слегка красноватого оттенка.
По коридору, прямо на окно шёл сторож. Заметив Елену, он улыбнулся и приветственно помахал рукой. Пока она стучала в стекло, жестами пытаясь его остановить, «цыган», беззаботно улыбаясь, свернул влево и скрылся в боковом проходе, параллельном тому, в котором находилась Елена. Безуспешно попытавшись открыть окно, она поспешила пройти дальше в том же направлении, что и сторож. Вскоре впереди снова замаячил освещённый прямоугольник; женщина поспешила к нему, но успела увидеть только проходящую фигуру. Повинуясь какому-то азарту, она бегом ринулась вперёд в надежде добраться до следующего отверстия раньше. Пространство за окном оказалось действительно пустым – перед ней была тёмно-серая стена, лишённая каких-либо украшений, покрытая паркетным узором. Сбитая с толку, Елена смотрела на неё, когда появился сторож, который неторопливо шёл в прежнем направлении. При этом двигался он по стене. Ошеломлённая женщина похолодела. «Это не стена, это пол! - пронеслось в голове, - Но как!?»
Чувствуя головокружение, она быстрым шагом направилась к следующему окну. Отсюда открывался вид по диагонали: она хорошо рассмотрела угол между стеной и полом, когда снова появился «цыган», ровно идущий по наклонному полу. Молча пропустив его фигуру мимо, Елена перебежала дальше. Каждое последующее окно открывало перед ней новый угол осмотра прохода и идущего по нему человека. Женщина методично следовала от отверстия к отверстию, с интересом рассматривая то пол, то потолок, то отдельные детали украшения стен. Наконец, в очередном отверстии она увидела фигуру сторожа, удаляющуюся в тёмный проход, подобный тому, из которого он появился в первом окне. Поздно спохватившись, Елена постучала по стеклу и не получила никакой реакции. Глядя, как «цыган» удаляется, она снова попыталась найти способ открыть оконную раму. Обследовав периметр рамы, она заметила, что дерево немного отстаёт от стены. Приложив усилия, женщина, оттянула раму на себя и заглянула под неё. Там была сплошная тёмная стена. В руке Елена держала край большой тяжёлой картины, освещённой изнутри.
Несколько минут она стояла, задумчиво созерцая полотно с изображением коридора. Издалека на картине двигалась широкая бордовая фигура, лишённая головы. Она подошла к «окну» вплотную и остановилась. Елена скользнула по ней взглядом и, повернувшись, пошла дальше.
читать дальшеЕлена стояла перед воротами школы, ожидая, когда её учеников запустят в автобусы и повезут домой. В одном из этих автобусов уехать планировала и сама Елена. Работа в престижной частной школе выматывает, подумала она, - за день выкрашенные дорогой краской стены и лица учениц начинали вызывать раздражённое головокружение.
Школа была двухэтажным зданием примерно тридцатилетней давности. Никаких излишеств или изысков в постройке Елена никогда не обнаруживала: все помещения были лаконично подстроены под жизнь детского сада, в расчёте на который здание строилось. В данный момент в школе не было ни одного свободного угла, везде стояли парты, за которыми сидели хамоватые принцы и принцессы в эксклюзивных джинсах. За рабочий день Елене едва удавалось просидеть в одиночестве минут 10, в остальное время вокруг были люди.
И даже сейчас, по окончании рабочего дня, привычно взволнованные учителя разнимали своих подопечных, внушая им стремление мирно отправиться по домам.
Елене не хотелось думать о том, что и она должна утихомирить троих оставшихся учеников, чтобы они не смущали своим поведением собственноручно приезжающих за своими детьми родителей. Она вышла за решетчатый забор и приблизилась к автобусу. Мимо неё прошёл ночной сторож – неожиданно молодой человек, неопрятно одетый, остроносый, смуглый, повадками похожий на типичного книжно-киношного цыгана. Елена часто видела его издалека; поскольку охрана в шесть вечера отправлялась по маршруту развозить детей, сторож выходил на работу незадолго до разъезда.
Проходя мимо женщины, «цыган» усмехнулся и показал на небо. Проследив взглядом за его рукой, Елена увидела лишь точёные ветки старых тополей, увешанные гроздьями притихших ворон. Небо было спокойным, ровно серым, чёрные силуэты птиц – успокаивающими. Елена отрешённо застыла, глядя вверх. Она смотрела на ажурные просветы между ветками и не могла отвести взгляд. Тополя покачивались, издавая глубокий старческий скрип. В какой-то момент подумалось, что в непрерывном детском гомоне, урчании разогревающихся двигателей и переговорах старших разобрать эти звуки невозможно… Удивившись этой мысли, Елена опустила глаза. Мимо неё медленно проплывали в вязкой тишине школьные автобусы. Невыразительные белые лица детей в окнах были неподвижны.
Сбросить оцепенение Елене удалось лишь когда обе машины скрылись за поворотом. Женщина осталась растерянно стоять у школьного забора. В заливших пространство сумерках потянуло холодным ветром, птицы посрывались с веток и молча ушли в небо. Вокруг не было ни души.
Вздохнув, и всё ещё не понимая толком, что произошло, Елена попыталась взять себя в руки и оценить ситуацию. Школа находилась на окраине города в парковой зоне, уже несколько лет как заброшенной. Идти на остановку мимо неприглядных частных построек и темнеющих аллей не хотелось, поэтому Елена решила вернуться в школу и вызвать такси.
Калитка оказалась открытой настежь. Женщина почувствовала всплеск давно копившегося раздражения. «Мало того, что я застряла на ночь глядя в этих дебрях, скоро некормленая семья с непривычки поднимет шум… Так ещё и после выходных придётся выяснять с начальством, почему напичканное дорогущей аппаратурой здание не охраняется должным образом!» Она резко дёрнула металлическую ручку, прикрывая калитку за собой, и решительно двинулась вперёд. Чувство необходимости высказать сторожу недовольство его небрежностью вытеснило испуг и осторожность. Елена быстрым шагом прошла через аллею в школьном сквере, пересекла спортивную площадку и, поднявшись по ступенькам, вошла в неосвещённое здание.
Не пытаясь найти в небольшом холле выключатель, наощупь повернула направо и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась учительская. Рука скользнула по стене, задев что-то мохнатое и тёплое. От неожиданности Елена отшатнулась в сторону и остановилась, прислушиваясь к ветру снаружи и пытаясь унять стук крови в голове. «Кошка, просто кошка», - повторяла она, пытаясь отогнать мысль о том, как животное могло оказаться на уровне в почти половину человеческого роста. Идти дальше вдруг стало боязно, кроме того, в школе царила абсолютная тишина: никаких признаков присутствия сторожа или хотябы той самой кошки, хотя с последней Елене совсем не хотелось сталкиваться вновь.
«У сторожа должна быть каморка, - мелькнуло в голове, - с уютным диваном или хотябы раскладушкой, минимальными удобствами и прочим. В конце концов, у него должен гореть свет!» Чувствуя, как от недоброго предчувствия подрагивают ноги, она двинулась вперёд, не совсем уверенная в выбранном направлении. Путь от поворота в коридор до лестничной клетки показался непривычно долгим. Женщина постоянно останавливалась, прислушиваясь, пытаясь уловить звуки работающего радио или магнитофона… или хотябы звук шагов, обозначивший бы присутствие в затихшем здании человека.
Подъём по лестнице также занял много времени: помня неожиданное появление кошки и нервно подгибающиеся колени, Елена старалась не прикасаться ни к стене, ни к поручню. Так, нащупывая ногой ступеньку за ступенькой, она поднялась на второй этаж и застыла перед запертой дверью учительской. «Стратегически важный объект,- она горько усмехнулась,- компьютер, телефон и кипа журналов должны храниться под замком. Чёрт!»
- Ау-у-у! – неожиданно для себя Елена развернулась к исполосованному тусклыми отсветами из окон чёрному коридору, - Есть тут кто живой?
Где-то в глубине коридора послышался шаркающий звук. Не помня себя от смеси злости и страха, женщина ринулась вперёд. «Ещё… не хватало… трусить, как безмозглой… девчонке, - чеканила она себе на каждый торопливый шаг, - кроме сторожа… здесь никого… не может…быть…. Вот до него я сейчас и доберусь!» Последний шаг до поворота она сделала решительно и резко, тут же натолкнувшись на остроносого молодого человека, который, улыбаясь, посветил ей в лицо небольшим фонариком.
- Заблудились? – вопрос прозвучал насмешливо и неуместно. Елена раздражённо тряхнула головой.
- Если бы вы потрудились оставить свет хоть где-нибудь, этого бы не произошло!
- Я прекрасно ориентируюсь в этом здании, а излишний свет меня раздражает. Если бы я мог подумать, что вам захочется здесь побродить, оставил бы включённой каждую лампочку! – с лица «цыгана» не сходила довольная улыбка. – Что случилось?
- Ничего особенного, я просто… - Елена запнулась. Действительно, как объяснить человеку, что ты опоздала на автобус, хотя вышла к его двери первой?
- Я просто не успела на автобус! - выпалила она с вызовом, - так вышло и я не собираюсь ничего объяснять.
Лицо «цыгана» не изменилось. Всё так же довольно улыбаясь он вытянул шею и посмотрел по сторонам.
- Отстали так отстали. Зря тут ничего не происходит. Раз уж вы остались погостить, будет вам экскурсия, - он довольно пощёлкал фонариком.
Елена непонимающе уставилась на сторожа. «Он не в себе, это очевидно… Нужно быть осторожнее», - она медленно и мягко заговорила, подбирая слова:
- Меня очень ждут. Мне надо торопиться. Откройте мне, пожалуйста, дверь. В учительскую. Я сделаю один звонок… по городу… - задумавшись, она добавила для надёжности, - мужу. Он приедет за мной, и вы сможете продолжать выполнять свою работу дальше.
«Ну её, эту калитку, - мелькнуло в голове, - начальство разберётся, а мне бы просто выбраться отсюда.»
Сторож внимательно посмотрел на женщину, и его лицо приняло озабоченное выражение. Словно разговаривая с самим собой, он пробубнил:
- Могу представить, как трудно это понять, но я только закрываю двери. Или впускаю. Гостей. Не могу открыть и выпустить не могу. Да и зачем? Вся ночь впереди, такое нечасто бывает.
Он резко дёрнул головой и заговорил громким взволнованным шёпотом:
- Вам здесь понравится, правда. Уж мне-то можете поверить!
Окончательно убедившись в невменяемости стоящего перед ней человека, Елена попятилась и рывками, спотыкаясь в темноте, побежала обратно по коридору. Маршрут от школы до остановки всплыл перед глазами и показался теперь простым и безопасным.
Фонарик сзади погас.
- Эй, дамочка! – голос казался немного обиженным, - Я бы не советовал вам бегать здесь без хорошей компании, так и заплутать недолго!
«Бред, - Елена перешла на быстрый шаг, подозревая, что лестница недалеко, - в этой школе заблудиться невозможно…»
Неожиданно она натолкнулась на поручень, и тут везде вспыхнул свет.
Женщина стояла на пролёте широкой лестницы, разделяющейся на два потока ступенек; изящными полукружьями она спускалась вниз, где на месте первого этажа с его скромным холлом и тесными коридорами раскинулся огромный зал. Елена оторопело подняла глаза и увидела, что ещё два таких лестничных потока устремляются вверх – к несуществующему третьему этажу. Елена притронулась дрожащей рукой к внушительному, вероятно мраморному, парапету. Камень был холодный и гладкий, его матовому блеску вторили отполированные ступени и выложенный узорными плитами пол зала внизу. Не зная, что и думать, женщина беспомощно озиралась в поисках источника света, когда рядом возник сторож с неизменной ухмылкой на лице.
- Нравится? – удовлетворённо хмыкнул он, - Я сам долго привыкал к местной гигантомании. Это, между прочим, непросто! – он гордо задрал голову, - воон туда я забрался только через полгода гуляний понизу…
«Цыган» указал пальцем вверх, где лестница на третьем этаже снова сливалась воедино.
Елена почувствовала слабость в ногах. «Чертовщина какая-то… Глупая и бессмысленная…» Не отводя глаз от открывшейся панорамы, она сипло спросила:
- Где я? Вы можете просто ответить, где я?
- Вероятно там, где вам хотелось бы остаться. Я, конечно, не учёный и в чужие мозги лезть не стану. Могу сказать одно: вы остались, и это главное! Важнее и быть не может, - он снова забубнил, - тем более ночь на дворе, везде темно, а здесь…
Он опять расцвёл в улыбке.
- Здесь вас ждёт масса важных вещей! Скажу по секрету, за любым углом вы можете встретить что угодно, даже того, с кем давненько не виделись – себя! Разве один неприготовленный ужин для прожорливого семейства того не стоит?
Елена судорожно вздохнула и повернулась к нему.
- Покажите мне, где выход! Я вас умоляю, выпустите меня отсюда! Я не хочу, не могу ни на что смотреть, я устала, меня ждут дома, волнуются…
Лицо «цыгана» попыталось изобразить сочувствие, но он всё так же улыбался.
- Здесь вам нечего бояться. Даже себя, я думаю, - он подмигнул, - а насчёт выхода могу вас огорчить – двери заперты и я, как уже предупреждал, открыть их не могу. Ну же, не падайте духом!
Он схватил женщину за руку и легонько потянул за собой на лестницу. Путаясь в собственных ногах, Елена послушно ступила на ступеньки.
- Пожалуйста… Отпустите меня, я…
Не слушая её, сторож самозабвенно продолжал:
- Зачем эта лестница, откуда, никому не известно. Я очень надеюсь, что вам сегодня удастся убедиться в её бесполезности…
- Мне надо домой…
- И чего вы там не видели? А здесь, поговаривают, бродит некая Белая пани… Вот только что она тут делает, мне не понятно, да и не встречал я её ни разу. Вы не представляете пока, насколько увлекательны здешние истории!
Женщина всхлипнула.
- Вот вам платок. Извините, не слишком свежий, но мне далеко не каждую ночь приходится утирать слёзы отчаянья, - он беззаботно засмеялся, минуя последнюю ступеньку лестницы.
- Здесь происходило и происходит масса забавного, это ведь Школа, вы не забыли? Вон там, в дальнем коридоре, поговаривают (а у нас многие только и умеют, что рассказывать), была убита старушка-вахтёрша. Внушительной комплекции, надо сказать, была женщина, и никто её не любил. Взяли ножницы и – чик! – головы как не бывало!
Елена зажмурилась.
- Бред… господи… покажите мне выход отсюда! Я заплачу вам… или мне придётся пожаловаться начальству…
- Я бы с удовольствием послушал, что вы им расскажете, - «цыган» расцвёл, - но это потом, а сейчас мы проходим мимо той самой входной двери…
Он остановился, с некоторым умилением наблюдая за тем, как Елена, добежав до массивных створок, пытается их открыть.
- Ох и непросто мне с вами, честное слово! Повторяю – это входная дверь, через неё сюда заходят. А выход у каждого свой, его ещё найти нужно!
Он осторожно взял женщину за локоть.
- Пойдёмте, это бесполезно.
От входной двери было видно весь обновившийся холл. Он был обставлен в стиле древнего замка: от узорчатой мебели и до потемневших гобеленовых занавесок всё было подобрано аккуратно, но, казалось, без особого блеска или энтузиазма. Словно владельцу было необходимо заставить зал мебелью, прикрыть стены, и он разместил здесь всё, что имелось на складе, а содержимое склада, в свою очередь, оказалось весьма кстати сочетаемо. Сухо и геометрически расставленное убранство дополняли несколько пустых рам на стенах и два тёмных коридора, расходящихся по разные стороны от двери. Прямо Елена смогла рассмотреть только полузатененную коллонаду, за которой скрывалась ещё одна дверь.
Дав женщине осмотреться, сторож настойчиво подёргал её за рукав.
- Ну не красота ли? Успокойтесь, не надо паники, я терпеть не могу слёзы, тем более, когда на них расходуется время. У нас сегодня ещё гости, если так будет продолжаться, мне придётся оставить вас раньше времени – и попробуйте только заплутать!
Он аккуратно подтолкнул Елену к темному коридору справа от двери. Женщина неловко двинулась вперёд. Чувствуя нарастающее безразличие, она двигалась в заданном направлении, пока сторож воодушевлённо продолжал:
- Если бы у вас было желание и возможность, и вы взглянули бы вверх, то могли бы обнаружить замечательную лепнину в виде детских мордашек. Они неповторимы и при этом, поговаривают, в точности повторяют души местных обитателей. Какова тавтология!
Елена медленно продвигалась дальше, пытаясь не слушать его болтовню, когда здание внезапно завибрировало, издавая низкий, давящий гул. Женщина вздрогнула, «цыган» в полутьме встрепенулся.
- А вот и гости! – провозгласил он, - я вас предупреждал, так что дальше вы пойдёте одна. Настоятельно рекомендую не стоять на месте и искать выход, это в ваших интересах.
И уже дойдя до освещённого входа в зал, он крикнул:
- Не бойтесь потерянного класса, когда на него наткнётесь! Они совершенно безвредны!
На миг его фигура заслонила свет, льющийся из зала, и женщина отчаянно ринулась обратно. Едва достигнув дверного проёма, она услышала звук открывающейся двери и перед её глазами в зал проплыла бесформенная полупрозрачная масса. Она разделилась на десятки сгустков, которые резко разлетелись в разных направлениях. Два сгустка миновали Елену и исчезли в глубине коридора, оставив впечатление о двух серых безглазых лицах.
Женщина стояла неподвижно, вслушиваясь в тишину. Спустя некоторое время она заставила себя сделать несколько шагов и заглянуть в зал. Никаких следов сторожа в зале не было, и Елена попыталась успокоиться. Возвращаться в коридор, в котором скрылись тени, не хотелось. Вспомнив слова сторожа о «своём собственном выходе», Елена решила подняться на второй этаж и найти там ту лестницу, по которой она поднялась в самом начале, и дверь, через которую вошла в здание.
Крадучись, она миновала холл и начала подниматься по лестнице. Ступеньки под ногами скользили, словно их отполировали сотни прошедших здесь ног. Свет, источник которого Елена так и не смогла увидеть, потускнел и погас. «За ненадобностью», - усмехнулась она и продолжила подъём. Вдруг рука коснулась чего-то лохматого и тёплого, и Елена застыла, вглядываясь в черноту перед собой. Впереди кто-то бежал с сухим дробным топотом. Звук удалялся. Дрожа, Елена двинулась вперёд. Достигнув пролёта второго этажа, она подошла к парапету, с которого впервые увидела зал и застыла, глядя на светящийся силуэт внизу. Нечто, подозрительно напоминающее привидение в общепризнанном его представлении слегка колыхалось на нижних ступеньках, не двигаясь с места.
Не помня себя от страха, Елена бросилась в ближайший из боковых коридоров. Пробежав несколько метров, она остановилась и застыла на месте. Вокруг была непроглядная тьма, невозможно было определить даже, с какой стороны она пришла и куда двигалась. Обессилевшая женщина, помня о местных мохнатых обитателях и стараясь не прислоняться к стенам, наобум двинулась вперёд. Очень быстро она наткнулась на стену, покрытую бархатистыми обоями, и была вынуждена двигаться вдоль неё. Насколько раз её руки натыкались на двери, и Елена, поначалу застыв на месте, торопливо миновала их, даже не думая открывать.
Прошло некоторое время, а коридор всё продолжался. Нащупывая закрытые двери, Елена устала их считать и сбилась; поначалу она начала набирать скорость и двигалась всё быстрее, осмелев и без остановок минуя дверные ручки, потом устала и всё чаще замирала у каждой обнаруженной двери. Наконец она решилась. Добравшись до первого попавшегося дверного проёма, женщина осторожно надавила на ручку и попыталась толкнуть дверь. Ручка не поддалась, дверь осталась на месте. Тогда она попыталась ощупать дверь по периметру. Казалось, между дверью и косяком нет даже щели; Елена медленно опустилась на колени и попыталась нащупать порог. Внизу пол, изгибаясь резным плинтусом, плавно переходил в дверь. Задержав дыхание, женщина снова взялась за изогнутую ручку. Она не двигалась ни в одном направлении, словно была впаяна в дверь-стену.
Стараясь не паниковать, Елена пошла вдоль стены, уже не зная, в каком направлении движется – дальше от лестницы или обратно. Она лихорадочно нащупывала двери и всем телом наваливалась на неподвижные ручки. Наклонившись и проведя рукой там, где каждая дверь сливалась со стеной, женщина устало выпрямлялась и продолжала движение – до следующей ниши.
Когда она уже смирилась с мыслью, что стена сплошная, очередная ручка под её давлением скользнула вниз, дверь подалась внутрь, и женщина резко ввалилась в открывшееся помещение. Перед ней был обширный класс с тремя рядами парт, первые из которых освещались мутными светильниками, а задние терялись в темноте. В противоположной стене было большое окно, за которым в тусклом свете виднелась стена с причудливой лепниной. Елена застыла. За партами сидели исхудавшие, похожие друг на друга, дети с серыми лицами и все как один неподвижно смотрели на неё. Перед каждым лежала закрытая толстая книга, освещённая отдельной лампой.
- Как это понимать? Вы снова опоздали, - перед испуганной женщиной возник маленький сухопарый человек с неестественно длинным носом. Он важно заложил руки за спину и продолжал:
- Каждое опоздание является провинностью, подлежащей строжайшему наказанию! Неуважение Устава Школы не может быть проигнорировано!
Дети синхронно открыли рты, и по помещению пронёсся нарастающий шелест:
- Из-за тебя мы отстали… Из-за тебя потерялись… Это твоя вина!
Они одновременно встали, женщина попятилась к двери.
- Путь, по которому вы пришли, не всегда годится для того, чтобы привести вас назад! – прищурившись, человек шагнул вперёд, - Кара настигает даже тогда, когда провинность забыта!
Боясь повернуться к ним спиной, Елена лихорадочно нащупывала дверную ручку, ладони скользили по чему-то гладкому и холодному. Обернувшись, она обнаружила за спиной такое же окно, что и в противоположной стене класса. Двери не было. В ужасе прижавшись к стеклу женщина увидела за стеклом серую бархатистую стену с деревянными панелями, украшенными детскими головками. Панели располагались с правой стороны и тянулись вертикально откуда-то снизу и терялись далеко вверху. Справа, где заканчивались панели, виднелся пол коридора. Машинально переведя взгляд влево, Елена обнаружила потолок, украшенный лепниной.
В отчаяньи оглянувшись на неподвижно застывших детей, она снова вжалась в стекло, пытаясь разглядеть, чем заканчивается уходящий вниз коридор. Сразу за окном начиналась отвесная стена, колодцем спускающаяся вниз без единого выступа. Елена снова повернулась к классу. Дети вместе с учителем в упор бесстрастно смотрели на неё, не предпринимая ни единого действия. В последнем освещённом ряду женщина увидела пустую парту с такой же лампой, как и у всех детей. Стул был гостеприимно отодвинут.
- Пройдите на своё место! – властно бросил человек. Дети, оставаясь неподвижными, протянули руки, неестественно выгнув их и указывая на парту. Елена, колеблясь, застыла на месте. В тусклом свете светильника виднелись очертания двери в противоположной стене – как раз за свободной партой. Пытаясь не вызывать подозрения, женщина покорно двинулась к столу, просчитывая в уме расстояние до двери. Не поднимая головы, она проходила мимо неподвижных фигур. Казалось, от каждого движения воздуха пепельная кожа детей начинала осыпаться мелкой серой пылью. Когда Елена миновала первую парту, стоявшие за ней фигуры одинаково повернулись ей вслед, не сводя с неё глаз и не опуская рук. То же произошло со всеми последующими партами. Чувствуя на себе немигающие взгляды, женщина не выдержала и на половине дороги резко бросилась вперёд. Словно ожидая этого, серые фигуры взмыли вверх и, оставляя за собой полупрозрачный шлейф, направились за ней.
Дверь поддалась без усилий, и Елена оказалась в узком освещённом коридоре. Свет исходил от лепных детских голов, двумя ровными рядами опоясывающих стены. Пытаясь не смотреть на их шевелящиеся губы, женщина устремилась по коридору. Сзади слышался непрерывный шелест, словно ветер подгонял сухую листву. Неожиданно коридор разветвился в противоположные стороны, образуя ещё два коридора. Левый оказался полностью неосвещённым и Елена, недолго думая, повернула вслед за светом направо. Шелест сзади не отставал и не усиливался. Несколько раз она оборачивалась, силясь увидеть преследователей, но сзади никого не было, кроме неслышно говорящих светильников.
Завернув в очередной раз за угол, Елена застыла. Навстречу медленно двигалась широкая бочкообразная женская фигура в бордовом, едва затянутом на месте талии шерстяном платье. Несмотря на полное отсутствие головы или хотябы шеи, шла она ровно, постепенно приближаясь к онемевшей женщине. Та, шатаясь, неуклюже развернулась и, натолкнувшись на стену, побрела назад.
Шуршание теперь исходило отовсюду вокруг, в глазах мелькали чёрные бесплотные лохмотья. На подгибающихся ногах, стараясь побороть головокружение и нарастающую апатию, женщина продолжала двигаться вперёд. Как в тумане, мимо проплыл основной коридор, впереди чернел узкий проход. Борясь с неожиданно навалившейся усталостью, Елена заставляла себя идти дальше. Голова наливалась тяжестью, но стоило закрыть глаза, как чёрные сгустки, казалось, начинали проходить сквозь голову, каждый раз вызывая приступ слабости.
«Здесь нет выхода, - в голове из ниоткуда возникла мысль, - Это место не существует, и выход из него – тоже. Ничто не может закончиться, так же как не может начаться. Если ты попала сюда, значит, и ты не существуешь; куда пустота может направляться? Кто может ждать то, чего нет? Вернись к нам!» Зажав уши руками, Елена прислонилась к стене и обернулась. В коридоре сплошными рядами стояли дети с пепельными, ничего не выражающими лицами. В загустевшей темноте от них исходило лёгкое свечение. Они, как один, протягивали к ней руки.
«Ну уж нет!» - женщина резко дёрнулась и тяжело побежала дальше. Чувствуя, как голова проясняется, она миновала очередной поворот. Все звуки сзади утихли, стало совсем тихо и темно, только впереди в стене виднелся светлый прямоугольник. Крадучись, Елена приблизилась к нему. Это было окно, за которым виднелся точно такой же коридор, освещённый детскими головами, как тот, из которого она вышла, только обивка стен была слегка красноватого оттенка.
По коридору, прямо на окно шёл сторож. Заметив Елену, он улыбнулся и приветственно помахал рукой. Пока она стучала в стекло, жестами пытаясь его остановить, «цыган», беззаботно улыбаясь, свернул влево и скрылся в боковом проходе, параллельном тому, в котором находилась Елена. Безуспешно попытавшись открыть окно, она поспешила пройти дальше в том же направлении, что и сторож. Вскоре впереди снова замаячил освещённый прямоугольник; женщина поспешила к нему, но успела увидеть только проходящую фигуру. Повинуясь какому-то азарту, она бегом ринулась вперёд в надежде добраться до следующего отверстия раньше. Пространство за окном оказалось действительно пустым – перед ней была тёмно-серая стена, лишённая каких-либо украшений, покрытая паркетным узором. Сбитая с толку, Елена смотрела на неё, когда появился сторож, который неторопливо шёл в прежнем направлении. При этом двигался он по стене. Ошеломлённая женщина похолодела. «Это не стена, это пол! - пронеслось в голове, - Но как!?»
Чувствуя головокружение, она быстрым шагом направилась к следующему окну. Отсюда открывался вид по диагонали: она хорошо рассмотрела угол между стеной и полом, когда снова появился «цыган», ровно идущий по наклонному полу. Молча пропустив его фигуру мимо, Елена перебежала дальше. Каждое последующее окно открывало перед ней новый угол осмотра прохода и идущего по нему человека. Женщина методично следовала от отверстия к отверстию, с интересом рассматривая то пол, то потолок, то отдельные детали украшения стен. Наконец, в очередном отверстии она увидела фигуру сторожа, удаляющуюся в тёмный проход, подобный тому, из которого он появился в первом окне. Поздно спохватившись, Елена постучала по стеклу и не получила никакой реакции. Глядя, как «цыган» удаляется, она снова попыталась найти способ открыть оконную раму. Обследовав периметр рамы, она заметила, что дерево немного отстаёт от стены. Приложив усилия, женщина, оттянула раму на себя и заглянула под неё. Там была сплошная тёмная стена. В руке Елена держала край большой тяжёлой картины, освещённой изнутри.
Несколько минут она стояла, задумчиво созерцая полотно с изображением коридора. Издалека на картине двигалась широкая бордовая фигура, лишённая головы. Она подошла к «окну» вплотную и остановилась. Елена скользнула по ней взглядом и, повернувшись, пошла дальше.