Sulivan
Мой первый опус. Люди не судите строго!
Кризис среднего возраста или для чего нужна мудрость.
- Итак, прения заканчиваем и плавно переходим к последнему пункту повестки дня «Разное». Мне даже пришлось похлопать по столу ладонью и нахмурить брови на и без того сердитом лице, чтобы охладить пыл сотрудников после обсуждения предыдущего вопроса. Совещание подходило к концу, а дела накапливались как снежный ком.
- Сейчас уже конец ноября, снег выпал, а поскольку у нас, согласно регламента служебного времени, еженедельно выделяется на физ. подготовку четыре часа, в следующий вторник всех жду у входа в лесопарковую зону на лыжную подготовку в полном снаряжении.
Тишина стала гробовой, и был слышен скрип век открывающих глаза до неприличной ширины. Пауза затянулась, и из табачного дыма над столом совещаний самопроизвольно стал образовываться знак вопроса.
Чтобы не рассмеяться над выражением их лиц мне пришлось, усилием воли сдерживать серьезное выражение лица от чего нижняя губа выпятилась, а волосы с одной брови перепутались с волосами другой. Догадываюсь, что выглядело это ужасно.
- А чего же вы хотели? Вы посмотрите на себя! - Я обратился к двум самым молодым нашим сотрудникам. Когда вы пришли к нам два года назад, я на совещаниях форточку закрывал, чтобы вас со стульев не сдувало. Вас же из-за черенка лопаты не было видно на субботнике. А сейчас что? Отрастили задницы такие, что с обеих сторон стула свисают. А животы отъели такие, что на брючных ремнях некуда новые дырки ставить! Остальные не многим лучше.
- Но мы же стали мягче и добрее, - попробовал отшутиться один из них, а другой усиленно закивал головой, но после того как встретился со мной взглядом, заерзал на стуле. Стул от такого перемещения его полурепиц издал звук, напоминающий и стон и вопль одновременно.
Оглядев присутствующих, я понял, что свою позицию придется слегка смягчить.
- Хорошо. Лицам старше 50 лет присутствие желательно, но необязательно. Правда, двух моих «пенсионеров» это ничуть не взволновало, так как один из них и без меня по выходным прогуливался на лыжах, а другой прекрасно знал, что для его возрастной группы норматив ГТО просто дойти до финиша на дистанции 1 км.
В течение последующих нескольких дней до меня доносились какие-то обрывки разговоров в курилке. Но если в первые дня два частенько проскакивали слова «волюнтаризм», «тиран» и еще более выразительные словечки, более точно описывающие мой образ, то в последствии разговоры приняли более конструктивный характер: какие лыжи круче, какая длина палок должна быть при коньковом беге и т.п. В общем, как любил говорить один наш всеобщий знакомый, «Процесс пошел».
Во вторник, без пяти одиннадцать, собрался весь наш коллектив. Но если основной наш состав пришел с лыжами, на которых за несколько последних лет они намотали не одну сотню километров, то ноша молодежь… Это надо было видеть! Во всем новеньком, с иголочки! От шапочки до шнурков на ботинках. Хотя когда я пригляделся, там и шнурков то не было. То ли на липучке, то ли на молнии, сразу - то и не разберешь. Даже этикетки не везде были сорваны.
За свои физические кондиции я был спокоен. Со школьных лет я занимался в лыжной секции, в памяти остались и грамоты и призы. Но я прекрасно знал, что в лыжном спорте снаряжение имеет существенное значение.
- Ладно, подумал я, - если до финиша кто-нибудь догонит, придется покупать новый, более современный инвентарь.
Дистанцию выбрал попроще: 2,5 км. по прямой туда и по этой же лыжне обратно. Пробежав дистанцию в своем темпе, я хоть и не устал, но почувствовал знакомое напряжение в мышцах и эмоциональный подъем. Минут через пять подтянулись остальные, все кроме золотой молодежи. Игорек прибежал еще минут через пять, весь мокрый и красный как помидор. Шапочка сбилась набекрень, так, что название модной фирмы читалось как-то нецензурно. На новенькой красной перчатке с несколькими аж липучками между указательным пальцем и большим зияла огромная дырка.
- Со смазкой не угадал, - попробовал оправдаться он, пыхтя и отдыхиваясь как паровоз. Но он это ладно, а вот с Серегой вообще конфуз вышел. Потерялся он, и мы как дюжина придурков бегали по лесу еще полчаса отыскивая его. В общем, первый блин, как всегда, комом.
Но со временем всё устаканилось, люди привыкли и уже без напоминаний и даже с удовольствием каждый вторник, и четверг собирались на лыжню. После чего обычно мылись под душем, переодевались и усаживались в нашей кухне (она же и столовая) пить чай с лимоном, вареньем или медом, обсуждая перипетии этапов кубка мира по биатлону или очередное поражение наших хоккеистов.
Все, что имеет начало, имеет и свой конец. Кончилась зима, и последнее занятие пришлось, как сейчас помню, на 7 марта. День предпраздничный и вследствие чего укороченный. Все началось как обычно, собрались, стартовали. Каждый бежал в меру своих сил, согласно своему внутреннему состоянию. Подгонять никого не надо было, каждый старался для себя. Всё было как всегда. До поворота обратно. Пробежав метров двести после поворота, я услышал, что ко мне подтянулись Игорек с Серегой. Ты смотри, что делается, подумал я. Орлы! Наверно из последних сил стараются, хотят показать, что не зря всю зиму занимались, не без гордости за них подумал я. Посмотрим, сколько же у них сил хватит держаться за мной. Но через метров пятьсот, они не только не перестали дышать мне в спину, но я услышал Серегин голос:
- Сергей Сергеевич, а у нас сегодня последнее занятие?
- Конечно.
- А день сегодня укороченный?
- Естественно, - стараясь не сбить дыхание, ответил я
- А после финиша можно будет сразу идти домой?
- Ну да, - еще не поняв подвоха, ответил я.
- Ну, тогда мы пойдем. До свидания.
И тут, еще не веря своим глазам, Игорек справа, а Серега слева обогнали меня и, набрав какую-то запредельную скорость, стали уверенно удаляться от меня. Я был потрясен. И вдобавок ко всему во мне проснулся внутренний голос. Голос как голос, но только характер вредный.
- Ну, что дружище, отстаем?
- ???
- А может, попробуешь догнать?
- Конечно.
Через минуту:
- Я ведь просил догнать, а не…
- А я то, что делаю, - перебил я его.
- А ты стал громче дышать! Это согласись не одно и тоже - язвительно заметил голос, - и тебе не кажется, что тебя только что отымели.
- Ну, ты скажешь – обиженно сказал я.
- Да, да. И похож ты сейчас на ощипанного павлина. То есть, в начале-то ты был как настоящий павлин, но вот теперь все твои красивые перышки сдуло могучим ураганом, который создали эти два молодца, обгоняя тебя. И теперь тебе бедному совсем нечем прикрыть свою голую задницу. И тебе наверняка сейчас ужасно стыдно, что все увидят твою истинную сущность.
- А чего это тебе не нравится моя сущность? И вообще лучше заткнись.
А что я еще мог сделать? Не смотря на мои усилия, две фигурки впереди меня становились все меньше и меньше. Через минуту я снова услышал знакомый язвительный голос:
- Мне кажется, что эту ситуацию уже не исправишь новыми лыжами.
- Ну да…-примирительно согласился я
- И новыми палками и креплениями.
- Верно.
- Ну, дак, что, дружище, значит, стареем? – злорадно спросил мой голос.
И тут я действительно почувствовал себя старым и больным человеком. Силы мои были на исходе, дыхалки при таком темпе на долго не хватит, ноги уже предательски задрожали, и я понял, что завтра они будут сильно болеть.
- Да и зачем тебе их догонять? Тебе ведь сорок два года, а не двадцать два как им, - уже как- то тихо и вкрадчиво спросил голос.
- Предатель – прохрипел я.
- Ну, что ты! Я же весь в заботе о тебе любимом. Вот как ты думаешь, куда они так быстро-быстро побежали? К своим девчонкам, которым лет по двадцать, поздравлять с праздником. А тебе – то это зачем? Ты ведь уже и не знаешь, о чем с двадцатилетними говорить – то нужно. Ты вспомни, когда в последний раз проходя мимо тебя, двадцатилетняя девушка оглянулась бы? А раньше? Ты же купался в женском внимании! Они же тебя глазами ели! Всё забыл, потерял квалификацию.
- Ну, знаешь, если женщина не смотрит на тебя, то это ещё не значит, что она тебя не видит.
- Ого! Старик, да ты становишься философом. Откуда в тебе это? Раньше ты лез напролом, давил и крушил.. А сейчас такой конформизм
- Ну, и на счет квалификации попрошу…
- А, что? Возьми, к примеру, тот случай, когда вы отмечали в ресторане двадцатипятилетние окончания школы, и ты пригласил на танец юную красотку. Помнишь?
- Ну, помню, что-то.
- А когда она спросила, что мы такой веселой компанией отмечаем, ты ответил, что двадцать пять лет с момента окончания школы.
- Все правильно. Что было, то и сказал.
- Да, но после этого она воскликнула - «Не может быть! Мне – то всего восемнадцать». После чего она окончательно протрезвела и ты ее больше не видел. В её глазах ты выглядел, каким – то ископаемым монстром, динозавром короче. Сейчас же только старушки у подъезда тебе все шире и шире улыбаются.
- А про старушек, ты гадина, еще пожалеешь!
- Уже жалею.
- ???
- Ну, ту «старушку», сорокалетнюю, которая подкатила к вам в ресторане в прошлое воскресение. Она же хотела, чтобы вы поздравили её с рождением первой внучки, а вы четыре кретина, не нашли ничего более умного чем отшить её, извините мол, у нас тут маленький мальчишник, межсабойчик так сказать. Обидели женщину. Красивую, между прочим.
- Ты тут вспомнил обо всех моих гадостях…
- Не скромничай, далеко не обо всех – перебил меня мой же голос.
- Что было – то было, и ничего уже не изменишь.
- О!
- Надо учиться на ошибках, особенно своих. Какие – то выводы я все же сделал.
- О, как! Не все еще запущено.
- Нельзя войти в одну реку дважды, как говорил один старый китаец. Ведь в каждом возрасте есть свои плюсы.
- Да ты о свое оправдание вытащил на свет эти старые перлы!
- Не перлы, а истины, мой друг. Ис-ти-ны.
- Что, неужели ты мудреешь:? Не может быть! Хотя какие - то проблески, точнее робкие намеки есть. Ты не так безнадежен.
- Я же сказал, что я учусь.
- Учись, мой друг, учись. Учись теперь залатывать мудростью бреши в своем самолюбии. Учись этому как можно лучше, ибо теперь тебе придется делать это все чаще и чаще.
Финишную черту я пересек уже совсем не в том настроении, в каком с неё стартовал.
Кризис среднего возраста или для чего нужна мудрость.
- Итак, прения заканчиваем и плавно переходим к последнему пункту повестки дня «Разное». Мне даже пришлось похлопать по столу ладонью и нахмурить брови на и без того сердитом лице, чтобы охладить пыл сотрудников после обсуждения предыдущего вопроса. Совещание подходило к концу, а дела накапливались как снежный ком.
- Сейчас уже конец ноября, снег выпал, а поскольку у нас, согласно регламента служебного времени, еженедельно выделяется на физ. подготовку четыре часа, в следующий вторник всех жду у входа в лесопарковую зону на лыжную подготовку в полном снаряжении.
Тишина стала гробовой, и был слышен скрип век открывающих глаза до неприличной ширины. Пауза затянулась, и из табачного дыма над столом совещаний самопроизвольно стал образовываться знак вопроса.
Чтобы не рассмеяться над выражением их лиц мне пришлось, усилием воли сдерживать серьезное выражение лица от чего нижняя губа выпятилась, а волосы с одной брови перепутались с волосами другой. Догадываюсь, что выглядело это ужасно.
- А чего же вы хотели? Вы посмотрите на себя! - Я обратился к двум самым молодым нашим сотрудникам. Когда вы пришли к нам два года назад, я на совещаниях форточку закрывал, чтобы вас со стульев не сдувало. Вас же из-за черенка лопаты не было видно на субботнике. А сейчас что? Отрастили задницы такие, что с обеих сторон стула свисают. А животы отъели такие, что на брючных ремнях некуда новые дырки ставить! Остальные не многим лучше.
- Но мы же стали мягче и добрее, - попробовал отшутиться один из них, а другой усиленно закивал головой, но после того как встретился со мной взглядом, заерзал на стуле. Стул от такого перемещения его полурепиц издал звук, напоминающий и стон и вопль одновременно.
Оглядев присутствующих, я понял, что свою позицию придется слегка смягчить.
- Хорошо. Лицам старше 50 лет присутствие желательно, но необязательно. Правда, двух моих «пенсионеров» это ничуть не взволновало, так как один из них и без меня по выходным прогуливался на лыжах, а другой прекрасно знал, что для его возрастной группы норматив ГТО просто дойти до финиша на дистанции 1 км.
В течение последующих нескольких дней до меня доносились какие-то обрывки разговоров в курилке. Но если в первые дня два частенько проскакивали слова «волюнтаризм», «тиран» и еще более выразительные словечки, более точно описывающие мой образ, то в последствии разговоры приняли более конструктивный характер: какие лыжи круче, какая длина палок должна быть при коньковом беге и т.п. В общем, как любил говорить один наш всеобщий знакомый, «Процесс пошел».
Во вторник, без пяти одиннадцать, собрался весь наш коллектив. Но если основной наш состав пришел с лыжами, на которых за несколько последних лет они намотали не одну сотню километров, то ноша молодежь… Это надо было видеть! Во всем новеньком, с иголочки! От шапочки до шнурков на ботинках. Хотя когда я пригляделся, там и шнурков то не было. То ли на липучке, то ли на молнии, сразу - то и не разберешь. Даже этикетки не везде были сорваны.
За свои физические кондиции я был спокоен. Со школьных лет я занимался в лыжной секции, в памяти остались и грамоты и призы. Но я прекрасно знал, что в лыжном спорте снаряжение имеет существенное значение.
- Ладно, подумал я, - если до финиша кто-нибудь догонит, придется покупать новый, более современный инвентарь.
Дистанцию выбрал попроще: 2,5 км. по прямой туда и по этой же лыжне обратно. Пробежав дистанцию в своем темпе, я хоть и не устал, но почувствовал знакомое напряжение в мышцах и эмоциональный подъем. Минут через пять подтянулись остальные, все кроме золотой молодежи. Игорек прибежал еще минут через пять, весь мокрый и красный как помидор. Шапочка сбилась набекрень, так, что название модной фирмы читалось как-то нецензурно. На новенькой красной перчатке с несколькими аж липучками между указательным пальцем и большим зияла огромная дырка.
- Со смазкой не угадал, - попробовал оправдаться он, пыхтя и отдыхиваясь как паровоз. Но он это ладно, а вот с Серегой вообще конфуз вышел. Потерялся он, и мы как дюжина придурков бегали по лесу еще полчаса отыскивая его. В общем, первый блин, как всегда, комом.
Но со временем всё устаканилось, люди привыкли и уже без напоминаний и даже с удовольствием каждый вторник, и четверг собирались на лыжню. После чего обычно мылись под душем, переодевались и усаживались в нашей кухне (она же и столовая) пить чай с лимоном, вареньем или медом, обсуждая перипетии этапов кубка мира по биатлону или очередное поражение наших хоккеистов.
Все, что имеет начало, имеет и свой конец. Кончилась зима, и последнее занятие пришлось, как сейчас помню, на 7 марта. День предпраздничный и вследствие чего укороченный. Все началось как обычно, собрались, стартовали. Каждый бежал в меру своих сил, согласно своему внутреннему состоянию. Подгонять никого не надо было, каждый старался для себя. Всё было как всегда. До поворота обратно. Пробежав метров двести после поворота, я услышал, что ко мне подтянулись Игорек с Серегой. Ты смотри, что делается, подумал я. Орлы! Наверно из последних сил стараются, хотят показать, что не зря всю зиму занимались, не без гордости за них подумал я. Посмотрим, сколько же у них сил хватит держаться за мной. Но через метров пятьсот, они не только не перестали дышать мне в спину, но я услышал Серегин голос:
- Сергей Сергеевич, а у нас сегодня последнее занятие?
- Конечно.
- А день сегодня укороченный?
- Естественно, - стараясь не сбить дыхание, ответил я
- А после финиша можно будет сразу идти домой?
- Ну да, - еще не поняв подвоха, ответил я.
- Ну, тогда мы пойдем. До свидания.
И тут, еще не веря своим глазам, Игорек справа, а Серега слева обогнали меня и, набрав какую-то запредельную скорость, стали уверенно удаляться от меня. Я был потрясен. И вдобавок ко всему во мне проснулся внутренний голос. Голос как голос, но только характер вредный.
- Ну, что дружище, отстаем?
- ???
- А может, попробуешь догнать?
- Конечно.
Через минуту:
- Я ведь просил догнать, а не…
- А я то, что делаю, - перебил я его.
- А ты стал громче дышать! Это согласись не одно и тоже - язвительно заметил голос, - и тебе не кажется, что тебя только что отымели.
- Ну, ты скажешь – обиженно сказал я.
- Да, да. И похож ты сейчас на ощипанного павлина. То есть, в начале-то ты был как настоящий павлин, но вот теперь все твои красивые перышки сдуло могучим ураганом, который создали эти два молодца, обгоняя тебя. И теперь тебе бедному совсем нечем прикрыть свою голую задницу. И тебе наверняка сейчас ужасно стыдно, что все увидят твою истинную сущность.
- А чего это тебе не нравится моя сущность? И вообще лучше заткнись.
А что я еще мог сделать? Не смотря на мои усилия, две фигурки впереди меня становились все меньше и меньше. Через минуту я снова услышал знакомый язвительный голос:
- Мне кажется, что эту ситуацию уже не исправишь новыми лыжами.
- Ну да…-примирительно согласился я
- И новыми палками и креплениями.
- Верно.
- Ну, дак, что, дружище, значит, стареем? – злорадно спросил мой голос.
И тут я действительно почувствовал себя старым и больным человеком. Силы мои были на исходе, дыхалки при таком темпе на долго не хватит, ноги уже предательски задрожали, и я понял, что завтра они будут сильно болеть.
- Да и зачем тебе их догонять? Тебе ведь сорок два года, а не двадцать два как им, - уже как- то тихо и вкрадчиво спросил голос.
- Предатель – прохрипел я.
- Ну, что ты! Я же весь в заботе о тебе любимом. Вот как ты думаешь, куда они так быстро-быстро побежали? К своим девчонкам, которым лет по двадцать, поздравлять с праздником. А тебе – то это зачем? Ты ведь уже и не знаешь, о чем с двадцатилетними говорить – то нужно. Ты вспомни, когда в последний раз проходя мимо тебя, двадцатилетняя девушка оглянулась бы? А раньше? Ты же купался в женском внимании! Они же тебя глазами ели! Всё забыл, потерял квалификацию.
- Ну, знаешь, если женщина не смотрит на тебя, то это ещё не значит, что она тебя не видит.
- Ого! Старик, да ты становишься философом. Откуда в тебе это? Раньше ты лез напролом, давил и крушил.. А сейчас такой конформизм
- Ну, и на счет квалификации попрошу…
- А, что? Возьми, к примеру, тот случай, когда вы отмечали в ресторане двадцатипятилетние окончания школы, и ты пригласил на танец юную красотку. Помнишь?
- Ну, помню, что-то.
- А когда она спросила, что мы такой веселой компанией отмечаем, ты ответил, что двадцать пять лет с момента окончания школы.
- Все правильно. Что было, то и сказал.
- Да, но после этого она воскликнула - «Не может быть! Мне – то всего восемнадцать». После чего она окончательно протрезвела и ты ее больше не видел. В её глазах ты выглядел, каким – то ископаемым монстром, динозавром короче. Сейчас же только старушки у подъезда тебе все шире и шире улыбаются.
- А про старушек, ты гадина, еще пожалеешь!
- Уже жалею.
- ???
- Ну, ту «старушку», сорокалетнюю, которая подкатила к вам в ресторане в прошлое воскресение. Она же хотела, чтобы вы поздравили её с рождением первой внучки, а вы четыре кретина, не нашли ничего более умного чем отшить её, извините мол, у нас тут маленький мальчишник, межсабойчик так сказать. Обидели женщину. Красивую, между прочим.
- Ты тут вспомнил обо всех моих гадостях…
- Не скромничай, далеко не обо всех – перебил меня мой же голос.
- Что было – то было, и ничего уже не изменишь.
- О!
- Надо учиться на ошибках, особенно своих. Какие – то выводы я все же сделал.
- О, как! Не все еще запущено.
- Нельзя войти в одну реку дважды, как говорил один старый китаец. Ведь в каждом возрасте есть свои плюсы.
- Да ты о свое оправдание вытащил на свет эти старые перлы!
- Не перлы, а истины, мой друг. Ис-ти-ны.
- Что, неужели ты мудреешь:? Не может быть! Хотя какие - то проблески, точнее робкие намеки есть. Ты не так безнадежен.
- Я же сказал, что я учусь.
- Учись, мой друг, учись. Учись теперь залатывать мудростью бреши в своем самолюбии. Учись этому как можно лучше, ибо теперь тебе придется делать это все чаще и чаще.
Финишную черту я пересек уже совсем не в том настроении, в каком с неё стартовал.
-
-
22.09.2006 в 15:21